Итак, недалеко от Большого Дворца - Гранитная терраса. На этом месте при императрице Елизавете Петровне была построена Катальная гора – уникальное инженерное сооружение для своего времени. Я уже писала о такой забаве в Ораниенбауме. И вот, оказывается, здесь была такая же. Катальная гора была предназначена для катания зимой и летом и состояла из двухэтажного каменного павильона, построенного по рисункам Бартоломео Растрелли в 1754-1757 годах, и скатов, расположенных по обе стороны от здания.
Фасады павильона украшали колонны и пилястры, золоченые вазы и статуи. В центре находился восьмиугольный зал с куполом, также увенчанный статуей. По сторонам от центрального зала располагались два круглых малых зала - обеденный и зал для игр.
Верхний этаж павильона имел двери, из которых можно было выйти на две круглые площадки, с которых начинались форсы, то есть скаты. По рельсам на скатах съезжали вниз на одно- и двухместных катальных колясках. Все расчеты и технический проект Катальной горы выполнил русский ученый Андрей Нартов.
Под скатами находился механизм для подъема тележек вверх, который приводился в движение лошадьми.
В 1765 году по проекту архитектора Ильи Неелова был построен третий скат, ведущий на остров Большого пруда. Между скатами располагались качели, карусели и другие приспособления для развлечений. Из трех скатов два использовались летом и один – зимой.
Позже Катальная гора была устроена в Ораниенбауме, а в наше время принцип катальных гор возродился в устройстве аттракциона Американские горки.
В 1795 году, при Екатерине II, Катальная гора из-за ветхости была разобрана и на ее месте началось строительство галереи из пудостского камня, состоящей из 32 колонн, проект был разработан Чарльзом Камероном. После смерти императрицы Павел I, не любивший Царское село, приказал разобрать постройку, а материалы использовать для возведения Михайловского замка в Санкт-Петербурге.
В 1810 году, во время правления Александра I, на месте Катальной горы была построена терраса по проекту архитектора Луиджи Руска. Первоначально она была облицована известняком и называлась террасой Руска. Также на берегу Большого пруда была сооружена Большая гранитная пристань в виде площадки со ступенями, четырьмя круглыми тумбами из гранита и решетчатыми ограждениями.
Среди коллекции парковой скульптуры Царского села мраморные, бронзовые, гальванопластические и чугунные статуи, мраморные и бронзовые бюсты, мраморные и гранитные пьедесталы, мраморные, гранитные и чугунные вазы, три античные мозаики I-III вв. н.э., фонтаны и другие турецкие мраморные изделия из павильона «Турецкая баня».
На террасе Руски находятся гальванопластические статуи. Они окрашены в темный цвет, швы на них настолько виртуозно сварены и обработаны, что их невозможно заметить. Благородная бронза, медь или чугун, феноменально патинированные, поразительно передают напряжённую архитектонику форм.
По замыслу Руска, террасу должны были украсить две мраморные статуи, но этот проект реализован не был.
В середине XIX века на постаментах балюстрады установили гальванопластические копии античных скульптур, среди которых - Венера Медицейская, Фавн с козленком и Апоксиомена.
Эта коллекция выполнена из меди способом гальванопластики в мастерской Иоганна Гамбургера. Скульптуры сохранились и в настоящее время стоят на своих исторических местах.
Для справки: метод гальванопластики изобретен в 1838 году русским физиком Борисом Якоби. В мастерской Иоганна Гамбургера снятую с оригинала статуи гипсовую форму покрывали токопроводящим слоем графита и опускали в ванну с раствором.
На спуске от Гранитной террасе к Большой гранитной пристани установлены две одиночных скульптуры: Венера Капуанская с амуром
Но не всеми скульптура в парке воспринималась однозначно. Вот как отзывался о парковой скульптуре Царского Села попавший в Россию в конце XVIII века японец: «Среди них есть и мужчины и женщины, все они голые, некоторые из них сидят, другие стоят, а иные скорчились. У них все сделано откровенно, вплоть до тайных мест. Работа настолько искусная, что невозможно выразить словами, но смотреть на них очень неприятно и как-то жутковато» (Хосю 1978: 125).
